Вы когда-либо оказывались в ситуации, когда вы встречаетесь с совершенно незнакомым человеком, разговор с которым выглядит так, как будто бы вы пишите свой собственный дневник?

Уверена, что так случается. Редко, но случается.

Именно это случилось со мной. Сначала я увидела рисунки Сахар. Они были выставлены в экспозиции Ассоциации международных художников Хельсинки. Несколько рисунков, в том числе «Другое Рождество». Елка, окна, а в окнах разные люди. Очень разные. Но у них тоже есть Рождество. Возможно иное. Но у них есть право на свое рождество. Они же не желают ничего дурного.

Сахар Аджами живет в Хельсинки. Но родилась она в Иране. В 2011 году приехала в Осло, чтобы учиться.

— Тогда был такой период, когда молодежи в Иране было все-таки реально получить возможность учиться в Европе. Сейчас очень сложно выехать из Ирана. В том числе, из-за санкций в отношении руководства страны. Но, как часто бывает, именно простые люди чаще всего оказываются жертвами санкций. Отнюдь, не те, кто правит страной.

Почему Норвегия?

Оказывается, Норвегия и иранская девушка Сахар Аджами имеют особую связь. Это — Генрих Ибсен. Сахар изучала театроведение и готовилась стать театральным художником.

— Я приехала в Норвегию, потому что уже дома начала изучать творчетсво Ибсена.

Известный иранский режиссер Дариюш Мехрджуи, убитый в октябре вместе с своей женой, в 1993 году сделал фильм «Сара» на основе ибсеновского «Кукольного дома».

Я спросила Сахру, чем Ибсен привлекает читателей в ее части мира. Она объясняет это тем, что он поднимал тот самый «женский вопрос», который в наши дни снова стал камнем преткновения для многих политических элит. В том числе, внутри Ирана. Не случайно в 2011 году в стране была запрещена постановка «Гедды Габлер» в одном из театров Тегерана. Ее сочли «вульгарной и гедонистической». Тем не менее, по словам Сахры, творчество Ибсена остается очень живым для многих в таких странах как Иран или, например, Индия, где проходит традиционный ибсеновский театральный фестиваль в Дели.

Для Сахры жизнь в Европе, где она осталась, потому что именно тут встретила любимого человека и у нее появилась семья, не вымощена розовыми лепестками. Случаются и шипы.

— Я поняла, что нигде человек не находит абсолютной свободы. У тебя одни проблемы «там» и другие проблемы «тут».

В Иране ситуация сейчас грозит проблемами для многих, кто участвует в борьбе за права женщин. В сентябре 2023 года, например, парламент Ирана принял закон, который предусматривает до 10 лет тюремного заключения для женщин за нарушение исламского дресс-кода. Он так и называется «О хиджабе и целомудрии». Но Сахар говорит,

— И все-таки люди уже далеко не те, несмотря на репрессии, несмотря на то, что очень многие уже в тюрьме, а многие пропали бесследно». Да, страшно. Например, в Тегеране закрывают те рестораны, которые пускают женщин без хиджаба. Но, тем не менее, общество не утратило надежду и все больше женщин выходят на улицу без хиджаба.

В Финляндии Сахар мечтает создать книжку для детей. Она будет о жизни двух ребятишек, у которых иранские мамы. Но один живет в Тегеране, а другой — в Хельсинки.

— Я хочу показать, что их жизни становятся очень разными только, когда они выходят на улицу. Пока они дома, у них одинаковые игрушки, одинаковые игры. Но все меняется, когда они покидают свой дом. В этой книге не будет текста. Обо всем расскажут рисунки.

Сахар знает, что такое войны. Ей только исполнился год, когда началась война между Ираном и Ираком. Та война закончилась, когда Сахар было девять лет. Сейчас рядом с ее домом — очередная война. На этот раз между Израилем и Хамас. У Сахры очень сложное отношение к этому конфликту.

— Я однозначно на стороне мирных палестинцев, на стороне Газы. Но путь к этому был очень долгим.

Сахар объясняет, что государство Иран так громко декларирует свою поддержку Палестине, что эта пропаганда оказывает противоположное воздействие на иранское общество.

— Когда все газеты, все каналы говорят только о Палестине, не обращая внимания на то, что происходит в самом Иране, это не может не вызывать недоверие. Однако, я нахожусь далеко от официальных СМИ Ирана. Это позволило мне увидеть другую картину и сделать собственные выводы. Я надеюсь, что люди в Газе каким-то образом выживут.

Сахар не может навестить своих родных в Иране. Однако, в этом уходящем году она и ее родители смогли встретиться в Тбилиси.

Что касается рождественских праздников, Сахар их не очень жалует.

— Не могу принять искусственную коммерческую сторону праздничных дней. Часто ощущаю, что нам все это навязывается. Главное — сохранить реальное чудо этих дней для наших детей, потому что они должны сохранить веру в чудо.