В 2005 году ООН установила Международный день памяти жертв Холокоста. Это — 27 января, день освобождения Освенцима советской армией.

Старший лектор университета Хельсинки Микко Кетола считает, в Финляндии этот день должен называться именно так, а не столь нейтрально, как сейчас — «Международный день памяти жертв преследований» (Vainojen uhrien muistopäivä). В беседе с «Финской Газетой» Микка Кетола подчеркнул: «В других странах это день называется «День памяти жертв Холокоста. Именно так он должен именоваться и в Финляндии». 

В разных странах есть свои даты, которые важны для сохранения памяти о жертвах. 

В Латвии к таким датам относятся, например, 4 июля. Это — трагедия 1941 года, когда была уничтожена Большая хоральная синагога Риги вместе с несколькими сотнями евреев Риги и беженцами из Литвы. К таким же датам относятся 30 ноября и 8 декабря. В те дни в 1941 году в пригороде Риги Румбуле были уничтожены не менее 1000 евреев из стран Западной Европы и не менее 25000 латвийских евреев. 

В середине 1930-х в Латвии жило примерно 93,5 тысячи евреев — примерно 4,8% от населения страны. У абсолютного большинства из них (более 92%) было латвийское гражданство. 

Цифры страшны сами по себе. Но с числительными обычно употребляется среднее лицо. Эта грамматическая форма превращает тысячи людей в неразличимую массу. 

Фридрих Еккельн — организатор массовой казни стариков, женщин и детей — также стремился к тому, чтобы процесс убийства людей был «оптимизирован».    Когда пишут о «методе Еккельна», в первую очередь, говорят о том, как он заставлял жертв самим ложиться на уже расстрелянных людей, плотно прижимаясь друг к другу. 

Из тех почти тридцати тысяч жертв Румбулы спаслись четверо. Как-то мне попала в руки книга воспоминаний одной из выживших. Фриде Михельсон очень повезло: она встретила двух старушек, которые спрятали ее у себя на сеновале, потом ее прятала латышская семья на далеком хуторе. Фрида перебралась в Ригу, где ее по очереди прятали семьи знакомых. 

Через много лет Фрида Михельсон, тогда уже жившая в Израиле, опознает человека, который заставил ее раздеться у рва смерти. Его звали Карлис Детлавс. Он перебрался в американский Балтимор. Наверное, он был уверен, что никто никогда не сможет сказать, чем он занимался 8 декабря 1941 года. Во всяком случае, иммиграционным властям США он ничего не сказал о своей службе в качестве начальника караула лагеря Саласпилс. Показания Фриды Михельсон дали возможность депортировать Детлавса из страны. И только… 

Раввин Менахем Баркан

30 ноября музей рижского гетто был открыт допоздна. Сотрудники музея решили, что в этот день они будут приветствовать всех, кто хочет помнить и хочет знать. 

Директор музея Юлия Терещенко накануне опубликовала приглашение в своем аккаунте в Фейсбуке: «30 ноября 80-ая годовщина Румбульской трагедии. Мы хотим, чтобы о ней, как и о Рижском гетто, знали все жители Риги и Латвии. Но знают об этом немногие. Если Вы хотите об этом услышать, завтра самый подходящий день. Это дань памяти 25 тысяч невинно убитых жертв”. 

В тот вечер мы сидели в кабинете рэббе Менахема и говорили о жизни. Менахем Баркан — сын Натана Баркана, главного раввина Латвии. Он вернулся в Латвию из Израиля, чтобы закончить книгу отца о раввинах Латвии. И остался. Тогда же у него возникла идея создать музей гетто Риги. Именно на территории, которая непосредственно примыкала к гетто. 

Рэббе Менахем говорит: «30 ноября я хочу говорить о жизни… Когда к нам в музей приходят люди, я часто слышу, что наш музей отличается от многих музеев истории Второй мировой войны и Холокоста, потому что в нем есть ощущение жизни, а не смерти». 

…Как подойти к презентации материалов о Холокосте, чтобы дать понять, что эти выставки — продолжение жизни жертв этого преступления. 

Рэббе Менахем рассказывает: «До ковида в музее училось более ста детей. «Нам говорили: «Как можно, чтобы в таком страшном месте были дети…Как можно детям рассказывать о таких страшных вещах… Оказалось, что это не сложно. Просто нужно найти правильный путь, чтобы дети могли понять, что не всякий, кого объявили плохим, на самом деле плох. Через музыку, книги, картины». 

Для рэббе Менахема 30 ноября как и 8 декабря — дни памяти многих жертв из числа его родных. Он считает: «Кровная месть сегодня трансформирована в память. Память — это интеллектуальная месть тому злу, которое было совершено. Отказаться от зла нельзя: оно совершено. Есть два типа отношений: между человеком и человеком и человеком и Всевышним. Если один человек убил другого, то убийцу среди живых некому прощать: его простить мог бы только его жертва. Всевышний же может простить любого. Проблема в том, как мы смотрим на все это. В музеях, газетах показывают детали той страшной истории, ее крошечные осколки. И это все делается для того, чтобы не дать забыть о том абсолютном зле, которое сделало из человека молекулы». 

Войны всегда были в истории человечетства, но во Второй мировой было то, чего не было раньше: уничтожение евреев только потому, что они евреи, а цыган, потому что они цыгане. Тема памяти тех жертв должна быть постоянно на виду, должна быть доступна и понятна для всех. Потому что те, кто это понимает, смогут сделать все для того, чтобы та трагедия не повторилась. 

Однако, по мнению рэббе Менахема, есть и иной подход, «Он состоит в том, что люди говорят: «Да, это было. Мы переживаем. Мы должны помнить об этом, но нам достаточно раз в году собраться у мемориала в Румбуле, а все остальное время пусть наш прекрасный город живет так, как будто бы этого никогда не было». Так память превращается в формальность. Она становится обрядом, за которым исчезают конкретные люди: жертвы, спасители и преступники. 

Микко Кетола также считает, что образование остается важным инструментом для предотвращения преступлений на почве ненависти. Он отмечает, однако, что в Финляндии программы по истории и религии «претерпели изменения, которые ухудшили их». Профессор Кетола отмечает, что были сокращены часы, отведенные на эти предметы. Он считает это серьезной проблемой, так как «именно эти предметы могли бы дать знания молодежи о тех ужасах, к которым привели преступления на почве ненависти в прошлом». 

По мнению Микко Кетола, антисемитизм, к сожалению — явление не только прошлого.
Он говорит: «Антисемитизм все еще жив сегодня во всем мире, в самых разных контекстах. Существует крайне правый антисемитизм, исламистский антисемитизм и даже левый антисемитизм под видом антисионизма. Евреи, живущие в Германии, Франции, Бельгии, боятся открыто носить знаки своей религии, потому что это подвергает их опасности насилия. Финская еврейская община вынуждена ежегодно тратить значительные суммы на обеспечение безопасности, чтобы защитить свои синагоги и школы от антисемитского вандализма и насилия».