Нет — войне

Это не лозунг. Это — крик многих душ. Их никто не слышит. Но эти люди существуют. Они реальны. 

И порой этим людям удается встретиться. Одна из таких редких встреч стала возможной благодаря международному Форуму журналисток Средиземноморья. Голосов, взывающих одуматься, может быть, и много. Да услышать их трудно. Политическая повестка всех участников конфликта — почти непреодолимое препятствие. Поэтому особенно ценны те редкие встречи, где можно говорить о необходимости прекращения конфликта. Ради будущего всех нас. 

Форум журналисток Средиземноморья проводится седьмой год подряд.  В этом году площадками его проведения были Рим (с 9 по 12 ноября) и Бари (с 22 по 25 ноября), столица южного региона Пулья. 

В Бари приехали журналистки и активистки гражданских инициатив из Украины, России, Сирии, Сектора Газа, Палестины, Ирана, Афганистана, Тыграя (автономный регион Эфиопии, который находится в состоянии вооруженного конфликта с федеральными властями страны), Сахеля (район Центральной Африки, также охваченный вооруженным конфликтом уже в течение последних десяти лет), Бирмы, Колумбии и Чили. 

Тема Форума этого года звучала следующим образом «Тела, Экосистемы, Сообщества, Расчлененные Конфликтами, Заново Сшитые Женщинами». Традиционно Форум проводится накануне Международного дня борьбы с насилием в отношении женщин, который учрежден в соответствии с резолюцией ООН. 

Организаторы Форума этого года сфокусировали внимание на различных практиках миростроительства. 

Форум финансируется Министерством иностранных дел Италии. Организация мероприятий в Бари была осуществлена при поддержке Комитета по связям с общественностью региона Пулья. 

Среди тем обсуждения Форума — вооруженные конфликты и войны, утрата способности критически анализировать информацию, предоставляемую СМИ, «язык ненависти», который все чаще можно обнаружить именно в публикациях крупных СМИ. Речь также шла об очень опасной тенденции, когда новости из зон конфликтов превращаются в своеобразный источник «развлечения». Форум поднимает вопросы, связанные с защитой плюрализма и независимости СМИ. Участники Форума приходят к выводу о том, что журналистика становится в определенной мере личным этическим обязательством. Журналисты принимают на себя риски, с которыми зачастую сопряжена работа с информацией, которая не угодна не важно, сильным мира сего или тем, кто хотел бы скрыть от глаз общества деяния организованной преступности, или сторонам вооруженного конфликта. 

Среди участниц Форума было две женщины из Украины. Они не были журналистами. Они занимаются гуманитарной деятельностью, спасая людей. Имена не указываю. Географию — тоже. Разговор о мире и переговорах сейчас — эта как «черная метка». Даже если человек выступает на мероприятии, которое проходит под эгидой ЮНЕСКО. Буду называть обеих Аннами. Анна из Харькова и Анна из Луганска. 

Анна из Харькова говорит: «В 2014-2015 я, с группой единомышленников, занималась эвакуацией мирного населения Донбасса. Тогда я наивно полагала, что знаю о войне все… Война — это боль, страх, кровь, смерть. На самом деле я ничего не знаю о войне. Когда война в твоем городе, в котором ты живешь и у тебя, естественно, нет графика обстрелов, ты все время находишься в ожидании… в ожидании прилета ракет… Когда над нашим домом раскрылась какая-то ракета и ее хвостовая часть упала на веранду дома на параллельной улице… внутри все замерло, и только сердце, казалось, заменило собой все остальные органы, так громко оно стучало в груди…»

Вторая участница Форума, тоже Анна, приехала из Луганска. Ей потребовалось четыре дня, чтобы добраться до Бари. Она вспоминала: «В Луганск война пришла восемь лет назад, когда украинский самолет бомбил центр Луганска. Я была в двухстах метрах от места, где погибли люди… Но началось все раньше, с осени 2013 года. Донбасс — многонациональный — русские и украинцы, армяне и азербайджанцы,  грузины, греки, евреи, цыгане — мы все мирно жили рядом. Но когда в Киеве начались события на Майдане, общество вокруг меня раскололось…»  

Анна из Луганска переживает: «Я часто задаю себе вопрос, кто я? До 2014 года мне было комфортно быть русскоязычной гражданкой Украины. Сейчас в Луганске я вижу, что все большее количество людей проявляют свою региональную, а не национальную идентичность. Мы стали больше любить свой город, больше делать для него…»

Харьковская Анна вторит: «Сейчас никто не понимает, что будет дальше, как будет дальше, в каком направлении все это будет развиваться. Мне кажется, что даже люди, которые были очень настроены на поддержку «своей» стороны, все «проукраинские или пророссийские» люди постепенно увидели, что происходит на самом деле. Они стали понимать, что на самом деле мы никому не нужны. «Все нас бросили, все нас забыли…» Сейчас речь идет только о «территориях». «Территории переходят от одной стороны к другой, а потом Украина принимает закон о колонизации и о том, как относиться к людям, которые оставались в оккупации, что с ними делать. Это — ужасно. Ужасно, когда территории захватываются. Ужасно, когда их потом оставляют. Ведь это не просто территории. Это — люди, которые на них живут». 

По словам харьковской Анны, речь идет о «вечном конфликте между безопасностью государства и безопасностью человека, когда правящие партии и капитал на словах представляют интересы народа, но на деле действуют в своих корпоративных интересах, забирая ресурсы. А для всех империй население других стран — это рынки и территории их собственных интересов». 

Ее слышит луганская Анна.  Она говорит: «Я считаю войну величайшей трагедией для Украины и России. За восемь лет накопилась большая усталость от неопределенности, ощущением себя ненужными, разменной монетой в большой игре. Много обиды на Украину за обстрелы, экономическую и транспортную блокаду, стигматизацию. После 24 февраля все стало еще страшнее. У нас появилась шутка: сейчас наиболее востребованные для работодателя — женщины, которые умеют водить машину. Потому что мужчины, которых не отловили для мобилизации, стали прятаться, не выходя по несколько дней из дома. Все дошло до того, что стали исчезать товары из магазинов, потому что их некому было везти и грузить. Донецк несколько месяцев без воды. У нас нет возможности звонить родственникам в Украину. Ведь у многих в Украине семьи и близкие люди. Дорога в Украину от нас занимает четыре дня и семь стран». 

Обе Анны говорили о ненависти. В том числе, как «топливе войны». Анна из Луганска сказала: «Это хорошо знают те, кто развязывает войны. Они знают как это делать — инвестировать в СМИ, покупать их и создавать свои. Как лечить? Как прервать порочный круг? Прекратить стрелять, а потом договариваться, искать причины, расследовать преступления. И общество сможет выздороветь. Нужно дать ему шанс». 

Анна из Харьковской области добавляет: «На постсоветском пространстве в ходу поговорка «У каждого поколения своя война». Моя мама родилась в 1940 году. Это — ее вторая война. Она не помнит своего отца, моего деда. Он ушел на фронт Второй мировой, когда ей было восемь месяцев. Пропал без вести и только относительно недавно, пять лет назад, я узнала, что он погиб в фашистском концлагере для советских военнопленных. Он прожил в лагере два года». 

Для Анны из Луганска война тоже началась гораздо раньше, чем февраль 2022 года. Она предупреждает об опасности скатывания в ненависть. Луганская Анна говорит: «Я понимаю, что ненависть для человека примерно такая же защитная реакция как температура. Но где грань, когда температура перестает повышать иммунитет и начинает уничтожать организм? Скольких людей успеет заразить за это время человек, больной ненавистью? А если он «чихает» с экрана телевизора, если «кашляет» в эфире радиостанции, если его читают десятки и сотни тысяч?»